На СКР-74 мне пришлось служить дважды.

Первый заход был в 1968 году, когда я был на практике курсантом. Хорошо помню парня описанного на этом сайте, который сдвинулся умом в Корейском проливе.

С 1971 по 1974 гг. продолжил служить в качестве штурмана, командира БЧ-1.

Принимал меня на борт командир корабля – капитан 3-го ранга Жаров Александр Михайлович. Помощником в то время был Иван Межерицкий.

Вспоминаются другие командиры: Винник, Лебедев, Степанов.

Еще отлично помню Тимофеевку и ее незабываемую «Глорию».

И конечно никогда не забыть события 1972 года, когда там в Тимофеевке, группа пиратски настроенных матросов попыталась захватить корабль.

Дело было так.

В 1972 году, на зимовке, в Тимофеевке, наш СКР-74 направили в залив Стрелок для ремонта и вскрытия турбин в МКО. Поставили там к свинячему пирсу и организовали месячный ППР и ППО.

Командиром корабля похоже в то время был Межерицкий Иван Алексеевич, а командиром БЧ-5 – Сушко Анатолий.

В машинном отделении в то время шло вскрытие и ремонт турбин и доступ туда был ограничен всему экипажу, а у входа в отсек был поставлен вооруженный часовой и в МКО допускали по ограниченному списку.

Там то и произошло «боевое сращивание команды пиратов». В ночное время, когда в машинном отделении никого не было (это стало известно позднее) собиралась троица маслопупов. Там они и обсуждали планы по захвату корабля. Хотели уйти на юг и попиратствовать, как сейчас в Йемене или в Сомали. В общем юношеские были фантазии, но в большом масштабе.

Подготовка была серьезная. Заготовили пиратский флаг, составили списки людей, которые им могли бы помочь осуществить задуманное, разработали план действий по захвату оружия и корабля.

Руководил ими машинист-турбинист (по моему Быков). До призыва он послужил в милиции и умел обращаться с оружием.

Обстановку на корабле в то время можно понять на одном примере. В какой-то из праздников, перед Новым годом командир корабля уехал на побывку в Заветы Ильича и за себя оставил помощника – старшего лейтенанта. Тот был почитателем Бахуса и корабельными делами особо не интересовался. По случаю праздника экипаж собрали в кубрике № 5 для поздравления. Помощник к тому времени так поднабрался, что всю торжественную часть мне пришлось взять на себя, в том числе – зачитывание приказа и вручение грамот.

Продолжаю про пиратов. Ремонт на СКР-74 завершился и мы в конце января перебазировались в залив Владимир. За время ремонтных работ произошло отставание от выполнения плана по боевой подготовке. Командование решило все наверстать и посадило на корабль штаб дивизиона за счет уплотнения офицерского отсека.

Пошли лихорадочные сдачи К-1 и К-2. Затем начались выходы в море на отработку огневых задач (постановка мин, артиллерийские и торпедные стрельбы).

Экипаж работал в усиленном режиме. Каждые день и ночь были выходы в район БП, люди вымотались.

После очередного выхода в море корабль зашел в залив и стал на якорь в бухте Южная, недалеко от пирса. К пирсу в ночное время решили не вставать, утром ожидался опять выход в море.

Вахтенным офицером на ходовом мостике поставили корабельного врача – лейтенанта Юлина Михаила (кличка – Миша скелетик). Уставший экипаж отрубился.

В эту ночь и наступил час «Х». Пираты решили действовать.

Эта троица пришла во 2-й кубрик и с помощью штык-ножа нейтрализовала вахтенного у арсенала (пригрозили, чтобы молчал, иначе ….). Вскрыли арсенал отключив сигнализацию. Взяли 2 автомата, несколько пистолетов, патроны и пошли на дело – снимать вахтенного офицера на мостике. Вмешался господин случай. Пираты поднимались на мостик по левому борту, а Мишу как раз в этот момент приспичило в гальюн, и он спустился с мостика по правому борту. Обе стороны благополучно разошлись.

Троица поднялась, на мостике никого и они запаниковали. Спустились в МКО, там один из них одумался, что мы делаем. Началась ссора, нервы на пределе.

Как было на самом деле знают только они. В общем, когда офицеров подняли с места отдыха на левом шкафуте уже лежал раненый в грудь пират. Потом он скончался. В котельном отделении у вентиляторов лежал еще один, без мозгов, а в рубке дежурного по кораблю нашли третьего, раненого, того, который одумался вовремя. Сушко обнаружил его через щель у входа в 5 кубрик. Парня скрутили и разоружили.

Ну, а дальше пошли доклады наверх. Весь день и всю ночь экипаж красил корабль от киля до клотика в холодное время, без зачистки и сурика, по грязи и маслу. Ждали командующего флотом со своим штабом и прокуратурой КТОФ.

Поставили нас к причалу в Тимофеевке и началось …

Командира сняли, помощника сняли, замполита, командира БЧ-2, командира БЧ-5 тоже сняли. Часть экипажа расформировали и отправили дослуживать в другие места.

Разбор полетов был засекречен. В Советском Союзе не могло такого произойти в принципе. Так и осталось многое тайной.

Знаю, что «пираты» хотели перебить офицеров, оставив меня (штурмана), механика, связиста и артиллериста.  А потом на юг, на вольные хлеба, попиратствовать.

Не догадались, что если бы они и захватили корабль, то тут же был послан к нам истребитель. Один пуск и нет корабля.

Такой вот неординарный случай.

Дополнение к рассказу бывшего командира БЧ-3  СКР-74 с 1967 по 1969 гг.

Быкова Игоря Васильевича

В момент происшествия Игорь Васильевич был командиром БЧ-3 на эсминце.

Хочу добавить к рассказу Ю.П. Данилова:

Из-за этого трагического ЧП были сняты с должности: командир бригады противолодочных кораблей, начальник штаба бригады, начальник политотдела бригады. Командира корабля капитан-лейтенант Поконина демобилизовали.

Все сторожевики проекта 50 вывели из состава противолодочной бригады и из них был сформирован  91 отдельный дивизион противолодочных кораблей, в котором я прослужил полтора года дивизионным минером.